[himym]

Хвастаться, конечно, нехорошо, но не могу не .


А вот и сам фик:

Фандом: Как я встретил вашу маму
Название: Никогда не говори "никогда"
Автор: Изумрудная Змея
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Барни/Робин
Жанр: юмор
Саммари: Барни и Робин выясняют отношения.
Отказ от прав: Герои принадлежат каналу CBS и создателям сериала.
Примечание: Фик написан между четвертым и пятым сезоном.

Летом 2009 года Барни и Робин не разговаривали о своих отношениях.
Странное дело. Вы можете болтать с друзьями обо всем на свете. Но стоит появиться одной теме, на которую вы говорить не хотите, как вы оказываетесь обречены на неловкое молчание. Любые, самые невинные слова неизменно напоминают вам о том, о чем вы не хотите говорить. Постепенно Барни и Робин свели свой лексикон к всего трем выражениям:
- Привет!
- Пока!
- Я не хочу об этом говорить!
Разумеется, таким образом они общались только друг с другом. Нам они говорили куда больше.
- Отстань!
- Замолчи!
- О, по-жа-луй-ста!
Удивительно, каким бестактным может быть человек, когда его друзья не хотят обсуждать свои отношения. Достаточно всего-навсего сказать, что ты хочешь еще пива, и ты уже коснулся запретной темы.
Тем не менее, время от времени Барни и Робин куда-то исчезали, а затем появлялись с туманным выражением глаз и некоторым беспорядком в одежде. Обычно после этого они молчали особенно упорно. Не представляю, как они договаривались. Вероятно, тут действовала та же природная сила, которая тянет лосося на нерест. Или же они посылали друг другу смс-ки.
Короче говоря, когда однажды субботним вечером они появились в баре и хором сказали: «Привет, ребята, как дела, у нас потрясающие новости», мы трое дружно вздохнули с облегчением. Ненадолго.
- Мы не собираемся встречаться, - объявила Робин.
- Неужели? Прошлой ночью я слышал совсем другие новости, - сказал я тихо, но отчетливо. Это было не совсем по-соседски, но запираться в ванной на два часа и срывать вешалку для полотенец, при том, что твоя комната находится всего в пятнадцати футах – это тоже не по-соседски. И, к слову, включенная вода не заглушает никаких звуков.
- Да, - продолжил Барни, - это глупо. Нет более смешного и тошнотворного зрелища, чем парочки. Поэтому мы будем… не-встречаться.
По лицу Маршалла было видно, что он хочет уточнить юридическое значение термина «не-встречаться», но опасается того, что может узнать.
- Сегодня мы ходили на бранч, - приняла эстафету Робин.
Лили восторженно улыбнулась и прошептала:
- Какая прелесть!
К сожалению, она сказала это недостаточно быстро, и Барни успел добавить:
- … чтобы следить за парочками.
- Да, - согласился я, - не то слово, какая прелесть.
Лили жестом показала мне, что она сделает с моими волосами, как только сумеет до них дотянуться.
- Мы составили список глупых вещей, которые делают влюбленные парочки. И никогда не будем делать ничего подобного.
Робин с торжествующим видом вынула из сумочки лист бумаги. Не знаю, о чем подумал Маршалл, который обожает списки, но нам с Лили пришла в голову одна и та же мысль: «Сейчас мы получим».
- Пункт первый. Делиться едой. Это негигиенично, это старомодно, и это моя тарелка, так что отвали, чувак.
Это был прямой выпад против Маршалла и Лили, которые не могли наслаждаться едой без того, чтобы не предложить друг другу кусочек. И Маршал не замедлил парировать.
- Потрясающе. И это говорят люди, которые курят одну сигару на двоих.
Барни опешил.
- При чем тут… Сигары – это совсем другое дело.
- Разумеется, - ехидно вставила Лили, - по крайней мере, я не вынимаю еду изо рта, чтобы положить ее Маршаллу в рот.
Судя по выражению лица Робин, это соображение до сих пор не приходило ей в голову.
- Сигары – это совсем другое дело, - сказала она нервно. – Сигары – это круто. И они дорого стоят. Все, что круто и дорого стоит, не считается. И потом, мы это делали и до того, как начали… не-встречаться.
Да, мысленно добавил я, и даже тогда это выглядело очень странно.
Барни явно решил не развивать эту тему и снова обратился к списку.
- Заниматься любовью в машине – если это не лимузин. Потому что, обращаю ваше внимание, лимузины – это круто и дорого, следовательно, они не считаются.
И потому что вы уже успели сделать это в лимузине, подумал я. Посмотрите-ка на них. Эти люди за три месяца не сказали друг другу и пятидесяти слов. Тем не менее, они умудрились найти лимузин и повести себя в нем неподобающим образом. Кто сказал, что не бывает идеальных пар?
- Носить одинаковую одежду, - продолжила Робин. – И просто надевать одежду друг друга. Сентиментальная муть и очень нездоровое поведение. Одновременно.
- Эй! – возмутился я.
- Что такое, Тед, ты застал Барни, когда он примерял мою юбку?
На самом деле, я хотел сказать: «Эй, когда мы с тобой были вместе, ты носила мою спортивную куртку, и тебе не казалось, что это сентиментально или нездорово». Но, видите ли, когда твой друг встречается (или не-встречается, если на то пошло) с твоим другом женского пола, ты не говоришь таких вещей. Даже если это чистая правда.
К сожалению, я уже успел выпалить «Эй!», прежде чем понял, что остаток фразы мне лучше проглотить. И тут меня спасла Лили.
- Тед, наверное, хочет спросить, зачем ты купила мужскую рубашку, которую носишь в квартире. Или… постой, Барни, это же твоя рубашка?
Я почувствовал, как Робин пару раз топнула ногой по полу. Вероятно, проверяла, сможет ли она сквозь него провалиться.
- Технически, - сказала она, глядя в свой стакан, - это не его рубашка. У нее обтрепался воротник, поэтому Барни ее больше не носит. Так что теперь это не его рубашка. А моя. Пойду возьму еще пива.
- Что, действительно? – спросил Барни у кого-то за моей спиной. – Честно-честно? Она ее носит? Пойду возьму еще пива.
Лили с торжествующим видом поставила в воздухе галочку.
Можно было бы подумать, что этот инцидент остановит чтение списка. Ничего подобного.
- Посылать смс-ки, - продолжил Барни. – Это первый и самый явный признак размягчения мозга, которым страдают парочки.
- Ну, знаешь, - возмутился Маршалл, - ты сам целый день не выпускаешь из рук телефон. Не забывай, мы с тобой вместе работаем, так что я все вижу.
- Это не смс-ки, - уточнила Робин. – Это неприличные фотографии. Я не понимаю, как он умудряется делать их на работе, если честно. Хотя, Маршалл, ты говорил, что все видишь…
- К счастью, не все, - сказал Маршалл сдавленным голосом.
Лили задумалась.
- То есть неприличные фотографии не считаются?
- Точно.
- Потому что это круто, или потому что это дорого?
Барни посмотрел на нее с состраданием.
- Если бы ты их видела, то не задавала бы таких вопросов.
- Я могу показать тебе свой телефон, Лили, сама увидишь, что это самые несентиментальные фотографии в мире, - предложила Робин. Затем посмотрела на Лили. На Маршалла. На меня. На стол. – Нет. Я никому не могу показать свой телефон. На самом деле, я завтра выброшу его в реку. Что у нас дальше в списке? Ставить фото друг друга на рабочий стол. Или носить в бумажнике.
- Или использовать вместо заставки на компьютере, - продолжил Маршалл. - Постой, я же знаю кого-то, кто так делает. Кто бы это мог быть? Надо же, это Барни, я вспомнил. У него на ноутбуке фотография Робин во весь экран. Какая неожиданность.
Барни, надо отдать ему должное, и бровью не повел.
- Маршалл, мы только что выяснили, что неприличные картинки не считаются. Научись уже проигрывать с достоинством.
- Неприличные картинки? Там только ее лицо. Счастливое, улыбающееся лицо.
- Вот так, да? – спросила Робин и улыбнулась. О да, это была неприличная картина. Это понял Маршалл. Это понял я. Это поняли все посетители бара. – Барни, не могу поверить, что ты вывесил одну из этих фотографий на всеобщее обозрение!
- Она меня мотивирует, - самодовольно ответил Барни. – Что у нас там дальше? Любоваться закатом.
- И восходом, - предложил я.
Барни посмотрел на меня с бесконечным состраданием.
- Тед, неужели я так и не научил тебя жить? Если ты видишь восход солнца, значит, ты всю ночь провел на какой-нибудь крутой вечеринке. Но если ты видишь закат, значит, ты весь вечер просидел дома и пялился в окно. Это отстойно. Робин, следующий пункт.
- Делать одинаковые татуировки. Или татуировки с именами друг друга, сердечками и памятными датами. Или просто татуировки, если на то пошло.
- За исключением неприличных картинок, конечно? – злорадно предположила Лили.
И я с ужасом увидел, как Барни и Робин серьезно обдумывают эту идею. Это продолжалось всего несколько секунд, но за это время у меня появилось три седых волоса.
- Отмечать глупые годовщины всяких глупых событий, - продолжила Робин. – Три недели со дня первого свидания, год после первого поцелуя, юбилейный тысячный секс… Ни у кого нет возражений? Даже странно. Что ж, последний пункт. Называть друг друга нелепыми прозвищами.
И тут настал час моего торжества.
- То есть вчера, когда ты сняла трубку и сказала: «Привет, Бэтмен!», тебе действительно звонил Брюс Уэйн из Готэм-сити? Вау.
Мне, конечно, следовало поддразнить ее по этому поводу еще вчера. В конце концов, для чего еще нужны друзья? Но тогда я полагал, что они с Барни еще находятся в состоянии «я не хочу об этом говорить», так что просто лениво подумал, что какому-то ее приятелю сильно не повезло с фамилией.
Я надеялся, что она покраснеет. Действительность превзошла все мои ожидания. О ее щеки можно было зажигать спички.
- Я не называю его так. Не называю. Это просто шутка, потому что я Робин, понимаешь? Бэтмен и Робин. Но я не называю его «Бэтмен». Это просто глупо. Тед, прекрати, ты же знаешь, что я не называю… Барни, скажи ему!
- Ты такая сексуальная, когда краснеешь, - сказал Барни.
Некоторое время мы смотрели на них. Потом старательно смотрели куда угодно, только не на них. Затем Лили попросила у Маршалла ручку, взяла со стола список и начала что-то в него записывать.
- У тебя есть добавления? – спросил я с интересом. – Дай посмотреть. «Заниматься любовью в общественном месте». Полностью поддерживаю.
Мне казалось, что Робин и Барни не отцепить друг от друга даже двумя подъемными кранами, но, к счастью, я ошибся.
- Парочки не занимаются любовью в общественном месте, - возмутился Барни.
- Да, - согласилась Лили. – И у них на это есть причина!!! Найдите себе уже кровать, в конце концов.